Первый на Олимпе (2025)

Юра долго не находил себе места. После фронта мир казался слишком тихим, будто все звуки спрятались от него. Он просыпался в поту, слыша шаги, которых уже не было, и видел лица тех, кто не вернулся. Комната становилась тесной, стены давили, и каждое утро походило на бой, только без цели. Он не жаловался, не искал жалости, просто жил между прошлым и настоящим, не умея выбраться. Всё, что осталось от него самого, растворилось в этих воспоминаниях, как дым в холодном воздухе.
Михаил появился почти случайно. Спокойный, уверенный, с внимательным взглядом, он говорил о воде, как о лекарстве. Гребля, говорил он, способна вернуть дыхание. Сначала Юра отмахивался, но когда впервые взял весло, что-то внутри сдвинулось. Движения, ритм, звук воды под лодкой — всё это вытягивало из него боль, слой за слоем. Он снова почувствовал жизнь, пусть в коротких вспышках. Впереди был чемпионат в Хельсинки, слова о наградах звучали далеким эхом, но Юра уже понимал: главное не победа. Главное — снова быть способным плыть, не тонуть в том, что осталось за спиной.